Сергей Фомичёв - Агриков меч
– Да, так и ходят, – подтвердил Пётр. – Им так воевать ловчее. Ведь в чём сила вурда, если подумать? В быстроте, внезапности, подвижности. А так одежда движения не сковывает. Удобно им так. А от холода собственная шерсть спасает, да кожа толстенная.
Мёртвые враги скалились, обнажая крупные клыки. Во всём остальном они почти ничем не отличались от людей. Может чуть ниже ростом, коренастее, да волос гуще. Пролежи такой труп достаточно долго и по костяку, если не считать клыков, не определишь в точности, вурд то был или человек. Но тлеть потихоньку в земле, врагам было не суждено. Не желали селяне землю родную осквернять. Останки нечисти переложили хворостом и когда поле с деревней прибрали полностью, яму запалили.
Смрадный чёрный дым поднялся над деревней, знаменуя победу. Селяне толпой окружили огненную яму и смотрели, как огонь пожирает тела их жутких врагов. О своих покойниках позаботились ещё раньше. Тела двух ополченцев, погибших в соседнем доме, унесли на опушку и похоронили на деревенском кладбище вместе с местными.
Тризну не справляли, от угощения отказались. Не дожидаясь пока нечисть прогорит до конца, дружина собралась в обратный путь.
– Ну, вот и всё, – довольно подытожил князь результаты вылазки. – Многие удрали, конечно, но урок помнить будут. Теперь, дай бог, несколько месяцев не сунуться в наши края. Как там ополченцы, справились ли?
Последний вопрос он задал Рваному.
– Те, что рядом со мной дрались, справились, – ответил тот. – А кто не справился, уже в землице лежит.
– Боюн только пропал куда-то, – добавил Борис. – Вот уж кто дрался, как зверь!
– Уехал он, – сказал Тимофей. – Как дело закончилось, так и уехал в ночь. Сказал, дела ждут, с порядком-то у ополченцев не очень.
– Да и нам пора, – усмехнулся Юрий.
– По коням! – громко распорядился воевода. – Если поспешим, к следующему утру уже в Муроме будем.
***Спать одной без мужа, пусть бы он просто лежал рядом, Варваре было непривычно и боязно. Случалось, Павел пропадал на несколько дней и раньше, но тогда они жили в острожке – большой семьёй, под одной крышей, в тесной по княжеской мерке избе. И в соседней горнице у Юрия допоздна засиживались воевода с дружинниками, а если и нет, то слышался могучий храп князя или разговоры во сне Петра, или шаги дружинников под окном.
А теперь мало что расселились по огромному дворцу, но и отправились всем семейством на вурдов. Прошлую ночь провела Варвара в церкви, молясь за мужа, князя Юрия и всех его воинов. Вернулась под утра и заснула сразу, без страхов. А этой ночью осталась одна-одинёшенька. Охрану в её покои не допускали, а несколько девок, ночующих в передней, страху отнюдь не убавляли.
Среди ночи поднялся ветер, и терем стало раскачивать на высоких столбах. Брёвна скрипели подобно своим живым ещё собратьям или тем, что несли на себе паруса. Взошла полная, огромная луна и княжне стало совсем жутко. Вновь вспомнила она о давешнем лесном взгляде. Поёжилась от озноба.
Полдюжины ополченцев, назначенных в охрану во главе с молодым боярином, сидели где-то внизу. Но не будешь же звать мужиков, показывая перед ними свой страх. Да и не положено им сюда подниматься. Заказано строго-настрого. А спуститься ей самой не позволяла гордость.
И чего князю так уж приспичило всех с собой увести? Могли бы вполне и без Павла управиться. Что там один человек изменит? И город неведомо на кого оставили. Жёлудь хорошим воякой был, пока руки не лишился, но как начальник над городом он никуда не годен. Слушать его будут вполуха, в особенности юнцы боярские, которые не по годам чванливы. Тут из княжеской семьи кто-нибудь нужен для строгости. А кто? Жены-то у князя Юрия нет, овдовел давно. Так что получается из всех князей, она старшая в городе осталась. И, собственно говоря, единственная. Случись чего, к ней Жёлудь придёт за советом и за помощью против детишек боярских. А какой из неё советчик, какой помощник? Бабой она родилась, бабой и осталась.
Ветер стих, опоры перестали скрипеть, зато неожиданно заскрипели ступеньки лестницы. Варвара вздрогнула, прислушалась. Девки в передней спали. Быть может кто-то из ополченцев, презрев запреты, решил наведаться к ним? Мало ли у кого из горожан зазноба среди княжеской дворни завелась? За такой проступок можно и плетей позже отведать, но прежде отведать прелестей женских, а мужики редко в таких делах о завтрашнем дне думают.
Но вот вслед за ступеньками заскрипели половицы, шаги прошли через переднюю и, не останавливаясь у лавок со спящими девками, стали приближаться к её двери. Тут Варвара перепугалась всерьёз. Схватила кинжал, набросила на себя накидку, закуталась и повернулась к входу, понимая, что от страха даже не сможет крикнуть, позвать на помощь. Она чуть рассудок не потеряла, следя за медленно открывающейся дверью. Спрятаться? Броситься с кинжалом вперёд? Окно выставить и прыгнуть вниз?
Дверь открылась, и на пороге появился Павел.
Увидев мужа, Варвара охнула, пошатнулась от ушедших разом напряжения и страха, присела было на скамейку, но тут же вскочила и, выронив кинжал, бросилась навстречу. Глаза наполнились слёзами, размывающими очертания мужа. Но она уже добежала, прильнула к его груди.
– Ты вернулся? – всхлипнула Варвара. – Князь отпустил тебя раньше?
Павел молча обнял её одной рукой, прижал к себе, не позволяя осесть вновь ослабшему телу Варвары.
– Ничего не случилось? – испуганно спросила она.
– К тебе вернулся, – спокойно сказал муж.
Продолжая то ли обнимать, то ли поддерживать её одной рукой, другую муж запустил в распущенные волосы и прошелся по ним точно гребёнкой. Его пальцы накручивали пряди, приятно разминали кожу под волосами, и Варваре сделалось необычайно хорошо. Тепло заструилось по телу, вызывая истому, желание. Варвара ещё сильнее прижалась к мужниной груди, сомкнула заплаканные глаза и, охватив руками его шею, замерла, прислушиваясь к перестуку сердец.
Неожиданно Павел отстранил её, но Варвара зря испугалась, потому что в следующий миг он поцеловал её в губы так нежно, как не целовал с тех самых первых их ночей. Но если тогда Варвара пугалась неизвестности и не распробовала, как следует, вкус наслаждения, то теперь, после стольких месяцев ожидания, она изведала его в полной мере. Голова закружилась, и княжна полностью открылась чувствам, отдалась без остатка страсти.
Тело скользнуло вниз, высвобождаясь из объятий мужа, но он подхватил, поднял на руки и отнёс к постели. Павел целовал её, не переставая и пока нёс и когда уложил на постель, и умудрился при этом как-то снять с себя плащ и куртку. И потом возлёг рядом, продолжая целовать, а она уже потерялась в блаженстве и словно сквозь сон чувствовала, как Павел ласкает её грудь и живот, и кладёт ладонь на колено. Её дыхание участилось и стало резче и, наконец, не выдержав, она сама потянула мужа к себе. И будто провалилась в бездну.
***Спокойная, как никогда раньше, Варвара подошла к окну и отодвинула в сторону ставень. Утренний прохладный воздух хлынул в душную от печного чада и дыхания комнату, попутно освежая лицо. Оно опять было мокрым от слёз, но теперь то были слёзы настоящего счастья, а не пережитого ночью испуга. Так хорошо и спокойно ей давно уже не бывало. Павел спал, его мощное загорелое тело лежало поперек кровати, а голова зарылась в подушки. Варваре вдруг захотелось укрыть мужа, но она, подавив порыв, просто постояла некоторое время рядом и полюбовалась спящим мужчиной. Затем вернулась к окну.
Муром уже пробуждался. Ворота, пропев скрипучую песню, открылись и в город вошли первые посетители – поставщики свежих продуктов, птицы, зелени, молока, вольные слуги, что жили с семьями на посаде. Вслед за ними, вскоре подойдут и строители, и купцы. Утренний туман закрывал от её взора всё, что происходило за стенами. Посада и дороги было не видно. И потому возвращающийся из похода полк она прежде услышала, чем увидела. Гулкий топот сотен копыт, фырканье лошадей, голоса, пробились через туман, и ворвались в город, опережая дружину. Не одна лишь Варвара услышала всадников. Из домов стали выходить женщины, наспех одетые, готовые встретить мужей и сыновей. Дружина шла быстро и видимо не без победы. Иначе с чего бы ей возвращаться так скоро. И Варвара вновь испытала благодарность к Павлу за то, что он смог вырваться раньше, опередить остальных и подарить ей эту ночь.
Но вот передовой отряд, наконец, показался, вынырнув из тумана возле самых ворот. Варвара узнала князя, говорящего о чем-то с воеводой, узнала Петра и приезжего суздальского княжича. И тут прямо за княжичем она внезапно разглядела знакомые черты Павла.
